Наблюдать за дальнейшим я не сочла нужным, поскольку последующее развитие событий было чрезвычайно предсказуемым. Поэтому я отошла от двери, через которую имела возможность наблюдать эту картину, и тут же услышала цокот каблуков. Всё, на что у меня хватило времени, - это отскочить в другую часть комнаты и затаиться, прижавшись к стенке буфета. Едва я замерла, стараясь не дышать, как в комнату вошла Абелия. Певица направилась прямиком к двери, ведущей в гостиную, и остановилась на пороге, молча наблюдая открывшееся ей зрелище.
Я ждала. Что сейчас будет? Истерика? Битьё посуды? Смертоубийство? Просто тихие слёзы? Но нет. Ничего подобного не произошло. Тихонько, на цыпочках, стараясь ни в коем случае не привлечь внимание тех, кто находился в гостиной, Абелия отошла от порога. На её лице играла весьма довольная улыбка. Певица подошла к столику и протянула руку к вазе, в которой стоял букет из трёх розовых гвоздик. Она вытащила две из них и, по-прежнему стараясь не шуметь, вышла из комнаты. Заинтригованная, я тихонько последовала за ней.
Пройдя по короткому коридору, Абелия приблизилась к узкому окну и просто выбросила туда цветы. А затем пошла дальше. Это заинтриговало меня ещё больше. Либо я ничего не понимаю в своей работе, либо певица только что подала кому-то условный знак. Одно из двух: этот кто-то должен был обратить внимание либо на цветы, лежащие под окном, либо на тот факт, что в вазе осталась только одна гвоздика. Главный вопрос заключался в том, кому именно был подан этот знак и зачем. Можно было попробовать вернуться в комнату с вазой и подождать там, затаившись, но это было рискованно. Во-первых, знаком всё же могли оказаться гвоздики, выброшенные наружу. Во-вторых, тот, кому было адресовано данное послание, мог уже побывать в комнате и увидеть одинокий цветок. В этом случае он бы туда более не вернулся. Поэтому я предпочла продолжить следить за певицей, благо следовать за человеком, оставаясь при этом незамеченной, я умею.
Вскоре стало ясно, что направляется Абелия в свои собственные покои. В течение сегодняшнего дня я позаботилась о том, чтобы выяснить, где именно они находятся, да и вообще получше разобраться в расположении и назначении комнат в замке. Убедившись в правильности своего предположения и увидев, как певица закрывает за собой дверь, я притаилась в самом конце тёмного коридора и стала ждать. Стоять в темноте пришлось недолго. Буквально через несколько минут с противоположного конца коридора послышались осторожные шаги, и вскоре я увидела лицо человека, освещавшего себе дорогу при помощи свечи. Это был Клод, один из оруженосцев эрла. Остановившись у двери Абелии, он постучал два раза. Дверь открылась почти сразу же. Рука певицы обвила шею оруженосца и быстро втащила его внутрь. Дверь затворилась. Выждав минуту для верности, я на цыпочках подошла поближе и прислушалась. Звуки, доносившиеся из-за двери, подтверждали, что происходящее в комнате не менее предсказуемо, чем то, что я недавно наблюдала в гостиной. Ну что ж, одно было хорошо. Похоже, в замке царила полная гармония.
Немного подустав от повышенного градуса любовной активности, наблюдавшегося этим вечером в замке, я спустилась на кухню, движимая желанием поскорее воссоединиться с каким-нибудь бутербродом. На сей раз здесь не оказалось никого, кроме Доротеи.
- Ну что, Джаккет удачно поохотилась? - осведомилась кухарка, когда я прошла к столу.
- Угу, - энергично кивнула я, впившись зубами в аппетитный кусок пирога.
- Ну и дура, - вздохнула кухарка.
- Кто? - спросила я, закончив пережёвывать пищу.
- Джаккет, конечно, - ответила Доротея.
- Почему? - пожала плечами я. - Она была бы дурой, если бы собиралась за него замуж. А так… Она может хвастаться передо всеми тем, что соблазнила самого эрла. Эрл тоже не в обиде. В общем, всем хорошо, все довольны.
- Было бы чем хвастаться, - фыркнула Доротея. - Подумаешь "соблазнила"! Конечно, когда девчонка вот так прыгает в койку, любой мужчина, не будь дурак, возьмёт. Кто бы, по-твоему, отказался?
Я пожала плечами.
- Ну, может быть, верный муж?
Я высказала это предположение с большим сомнением в голосе. Верный муж - зверь редкий, можно сказать, представитель вымирающего вида.
- Эрл - давно уже не муж, - отозвалась кухарка. - Если хочешь знать, мужем он как раз был верным. Напрасно глядишь так недоверчиво, я очень давно работаю в замке и знаю, что говорю. Но только его жены давно уже нет. Зачем отказываться от девчонки, которая заскакивает в постель сама? Вот только дальше-то что? Кому она будет нужна, такая прыгучая? Не эрлу, уж это точно!
- Да ладно, каждый живёт так, как сам выбирает, - откликнулась я. - К тому же не говори, будто Джаккет - единственная в этом замке, кто проводит время с господами.
- Ты имеешь в виду…
Кухарка посмотрела на меня вопросительно, как бы проверяя, правильно ли поняла мой намёк. Я бросила взгляд на пустующий стул, на котором в прошлый раз сидела белошвейка.
- Всё верно, хотя и не знаю, как тебе удалось определить это так быстро, - кивнула Доротея. - Или Джакетт разболтала?
- Просто я наблюдательна.
- Ну да, Валери действительно спит с Родригом, - со вздохом подтвердила кухарка. - Но это совсем другое.
- Почему? Хочешь сказать, там большая любовь? - скептически изогнула бровь я.
- Да нет, конечно, - признала Доротея. - Но во всяком случае она симпатична ему, он симпатичен ей, и в перспективе он точно о ней позаботится. Даст ей приданое, и она сможет устроить свою жизнь. А если у неё родится ребёнок, виконт позаботится и о нём. Эрлу же нет никакого дела ни до Джаккет, ни до возможных последствий таких вот развлечений. А вообще-то, - печально добавила она после небольшой паузы, - если говорить откровенно, то они обе - дуры. Мой тебе совет: не бери с них примера. Ни с одной, ни с другой.